Теория — это мысленная конструкция, которую мы используем для объяснения, предсказания, а также управления всем — от гравитации и изучения языка до футбола. Теория общества — это теория о какой-либо части коллективной человеческой деятельности и коллективного участия. Это может быть теория рынков, права, бюрократии или семьи.

В данном случае, наша теория (или, по-другому, инструментарий в помощь мышлению) касается обществ и истории в целом, а также конкретных типов общества или эпох истории, или реальных примеров того и другого.

Компоненты любой теории называются понятиями. Понятия могут быть более общими и всеобъемлющими или более частными. Они поименовывают схемы или явления, которые мы часто и с пользой выделяем, чтобы рассуждать о рассматриваемых нами темах.

Теории обычно касаются конкретных областей — например, гравитации или космологии, футбола или спорта вообще, общества или истории — и они лучше или хуже в той мере, в какой они тщательно соответствуют той области, которую мы хотим рассмотреть, и обеспечивают тот тип понимания, которого мы добиваемся для данной области.

Например, теория футбола должна помочь нам понять прошедшие и предстоящие игры и сезоны. Но предположим, что мы не просто зрители или даже историки этого вида спорта, а что мы играем и тренируем, и хотим, чтобы теория направляла наши действия.

В этой книге наша теория призвана объяснить былые общества и исторические события, как если бы мы были историками или зрителями, предсказать вероятные исходы конкретных ситуаций, как если бы мы делали ставки на исходы, и направлять нас в формулировании достойных целей и в принятии решений для их достижения, поскольку мы активисты.

Что такое институт?

Рассмотрим Пентагон в федеральном округе Колумбия в США^[1]. Является ли Пентагон институтом? Да, разумеется.

Но конкретное ли здание пятиугольной формы делает Пентагон институтом? Нет. Пентагон может находиться в любом здании, и он все равно будет тем же, чем он есть. А если в здании, где сейчас находится Пентагон, разместить велосипедную фабрику, то это здание тут же перестанет быть Пентагоном, хотя у него по-прежнему будет пять углов.

Делают ли Пентагон институтом конкретные люди, которые ходят его по коридорам? Нет. Если мы заменим нынешних сотрудников Пентагона новыми людьми, это будет всё тот же институт, но с другими людьми.

Так что же делает Пентагон институтом? Ответ: набор социальных отношений, или то, что можно назвать ролями.

В Пентагоне существуют различные должности с соответствующими обязанностями и полномочиями. Среди этих ролей, или занимаемых людьми мест, есть начальник штаба, пятизвездочный генерал, низшие чиновники, начальники отделов, техники, секретари, хранители архивов и так далее. Роли, а так же связи, обязанности, возможности и ограничения, которые передают эти роли — сердце учреждения под названием Пентагон. Именно роли, определяющие что могут и будут делать или не могут и не будут делать люди, являющиеся частью Пентагона или им затронутые, и есть суть его «пентагоновскости».

Все институты существуют для выполнения определенных функций. Пентагон в основном готовит и осуществляет насилие и войну. Семья, церковь, школа, заксобрание, фабрика или рыночная система в целом — в основном, соответственно, осуществляет заботу о детях, чествует общий набор ценностей и церемоний, передает информацию и умения, устанавливает правила, производит продукцию, и распределяет товары, услуги и рабочую силу.

Чтобы участвовать в общественных функциях, мы обязаны выполнять роли, предложенные семьей, школой, церковью, заксобранием, судом, фабрикой или рынком.

Рассмотрим корпорацию. Вот некоторые из ее общих ролей: владелец, руководитель, работник. И такие роли приобретают специфические черты на автозаводе, в издательстве программного обеспечения или в сети отелей. Если хотите быть частью корпорации, зарабатывать на жизнь и тем самым выживать, вам требуется выполнять предписания и обязанности той или иной роли, чтобы получить некоторые блага, например, доход, но также и можете понести некоторые потери, например, подчиняться начальнику.

Быть может, вы владелец корпорации, получающий огромную прибыль и не делающий ничего особенного ради своей огромной выгоды. Быть может, вы руководитель, или генеральный директор, финансовый директор, инженер или корпоративный юрист, выполняющий ряд концептуальных задач c соответствующими полномочиями и различными отношениями к более шаблонным работникам внизу и к владельцам наверху. В этом случае вы, как правило, добиваетесь результатов, которые увеличивают прибыль владельца, одновременно получая значительный доход для себя и не позволяя работникам забирать себе слишком много дохода и оставлять вам слишком мало.

Или, быть может, вы простой работник, например, трудящийся за конвейером или жарящий мясо на гриле. В этом случае вы будете выполнять в значительной степени (или даже полностью) обессиливающие задачи, которые целиком контролируются сверху. Вы будете получать скромный или даже ужасающе низкий, но крайне необходимый доход.

От церквей до полицейских служб, от ферм до инвестиционных домов, от семей до больниц — институты являются средствами социального взаимодействия в обществе. Мы выполняем роли в институтах, чтобы получить доход, образование, развлечения, медицинскую помощь и так далее, но эти роли требуют от нас особого взаимодействия, которое зачастую в значительной степени ограничивает то, кем мы можем быть, чем мы можем довольствоваться, и что должны выдерживать.

Иначе говоря, институты — это то, где мы выполняем функции. Мы получаем определенные блага, но при этом сталкиваемся с различными ограничениями. Вопрос, лежащий в основе общественных перемен, заключается в следующем: могут ли у нас быть новые институты, обеспечивающие требуемые блага, а так же новые блага, без навязывания пугающих потерь?

Если институты важны из-за их влияния на людей, то кто же исполняет роли, которые предлагают эти институты? И что характеризует нас как людей, занимающих эти роли?

Наши относительные рост и вес, цвет волос, предпочтения в одежде, любимые передачи, читательские вкусы, увлечения и тысячи личных атрибутов помогают охарактеризовать нас, однако мы пытаемся выяснить что же важно понять о людях в обществе, чтобы изменить общество эффективно и кардинально.

Возьмите конкретного вашего друга. Самое важное в этом человеке как в вашем друге — это, скорее всего нечто уникальное в нем с вашей точки зрения. Но если взять общество в целом, то самым важным в нем, скорее всего, будут характеристики, повторяющиеся от человека к человеку в больших группах населения, потому что эти общие характеристики сказываются на поведении многих людей, а в свою очередь эти многие люди совместно имеют значительное влияние.

Стремление, привычка или убеждение, разделяемые некоторым большим кругом людей, могут способствовать либо блокированию, либо осуществлению перемен в обществе. При этом, цвет волос какого-то отдельного человека или даже общее число рыжеволосых людей вряд ли будут иметь большое значение для общественных перемен.

Предположим, что женщины в большом количестве согласны с идеей, что они в чем-то уступают мужчинам и заслуживают подчиненного положения. Это, конечно, стало бы большой проблемой для общества, как это и бывало в разных местах и в разные времена. Если, напротив, женщины в основном стали сторонницами идей феминизма, пусть даже первоначальным толчком послужило откровение отдельного человека или любая другая непосредственная причина, и это со временем привело к коллективному поиску женщинами новых отношений, как это также исторически происходило в определенные времена и в определенных местах, то такое положение дел заслуживает внимания.

То же самое относится к трудовому народу, к членам культурных сообществ, к гражданам, сталкивающимся со своими правительствами снизу. В каждой социальной группе у людей могут быть общие занятия, привычки или убеждения, которые закрепощают их в подчиненном положении, и, если это так, то именно таким образом общество, в котором они живут, будет поддерживать себя и условия жизни населения. С другой стороны, каждая такая группа может разделять стремления, привычки или убеждения, которые побуждают людей в этой группе противостоять существующим ограничениям. И это тоже будет иметь решающее значение для усилий по изменению общества. Аналогичным образом, иные люди могут быть привержены идеям сексистского, расистского или классового господства и его увековечиванию, что, опять же, сильно влияет на крупномасштабные результаты.

По отдельности у каждой матери, католика, собственника, рабочего, выборного должностного лица будет множество предпочтений, привычек и убеждений, которые уникальны для их конкретного сочетания личного опыта. Но и у каждого вероятно также будет много предпочтений, привычек и убеждений общих с другими матерями, католиками, собственниками, рабочими или выборными должностными лицами, поскольку они разделяют с этими другими людьми соответствующие роли и последствия этих общих ролей для них самих и для этих других людей.

Предпочтения, привычки и убеждения отдельного человека (то, что можно назвать его сознанием) могут возникать под воздействием огромного количества местных и личных факторов. Но когда мы рассматриваем общество, мы хотим узнать, есть ли у значительной группы людей общие предпочтения, привычки или убеждения. Если таковые есть, то можно быть уверенными, что эта общность схожим образом происходит от ролевых положений в общественных институтах, потому что даже если исходные события, породившие первый случай общих взглядов, были сугубо личными или даже уникальными, их последующее распространение будет во многом обязано общим обстоятельствам и реалиям.

Широко разделяемое сознание обычно возникает во многом благодаря тому, что люди занимают схожие роли в каком-либо институте или наборе связанных институтов, так что даже если конкретные взгляды появляются сначала у нескольких людей или даже лишь у одного, со временем у многих развиваются атрибуты, которые схожие роли им навязывают (или по крайней мере способствуют их появлению) — возможно и из-за сопротивления этим самым ролям.

Из этих простых наблюдений следует, что институты важны для общественной теории, направленной на перемены в обществе, по двум основным причинам:

Также выясняется, что люди важны для общественной теории, направленной на перемены в обществе, по двум основным причинам:

Предположим, что нам ценно общество, которое выдает абсолютный максимум возможного объема производства, или же общество, где наибольшая доля благ достается лишь малому проценту граждан, или же то, в котором одинаковое количество благ достается всем, или какой-то другой результат относительно общественного продукта.

Или, предположим, нам ценно, что мужчины господствуют над женщинами материально, социально, психологически. Или нам противен этот результат. Или мы считаем, что какая-то культурная группа должна получать огромные выгоды за счет других. Или нам отвратительна такая перспектива. Или же мы считаем, что широкая общественность должна (или не должна) оказывать влияние на исходы законодательных и судебных решений, или что распределение результатов должно быть выгодно всем (или лишь немногим). Или нам нравится война и господство над другими обществами, или же мы предпочитаем мир и взаимопомощь. Или мы думаем, что окружающая среда — это бесконечный бассейн, в который можно мочиться, или же думаем, что она имеющее предел сокровище, которое надо оберегать.

Конечно, можно и дальше перечислять возможные расхождения в предпочтениях относительно различных аспектов общественной жизни. Суть в том, что как только мы устанавливаем свои собственные ценности, возникает вопрос: способствуют ли общественные институты, личностные качества и наклонности людей удовлетворению наших ценностей, или же тому препятствуют, или даже уничтожают такую возможность?

Оценка обществ по своей общей логике ничем не отличается от оценки чего-либо другого. Соответствуют ли атрибуты общества тому, что нам предпочтительно? Или же его атрибуты противоречат тому, что нам предпочтительно?

Политустройство, экономика, родство и культура — всё это аспекты сложного общества. В некотором смысле каждый из них подобен биологическому органу человека. Сердце, легкое, почка, рука или глаз не могут функционировать иначе, чем в сложном переплетении с остальными человеческими органами, но каждый из этих органов также можно рассматривать как самостоятельную систему.

Слова полиустройство, экономика, родство и культура именуют некоторые «органы» общества, переплетенные с остальными, однако каждый из них также можно рассматривать как идентифицируемый конгломерат институтов для выполнения определенной гибкой функции. Рассматриваемые в качестве компонентов, определенные институты в каждой из четырех сфер социальной жизни являются более центральными и важными, чем другие.

Взятые же вместе, институты в четырех сферах создают своего рода границу доступных ролей с различными сопутствующими последствиями, с которыми люди в обществе не могут не считаться.

Живя в обществе, мы исполняем его роли или нет, иногда по своему выбору, а иногда без какой-либо альтернативы, кроме как быть полностью исключенными из социальных отношений.

А кто же мы сами? Мы — уникальные дышащие, чувствующие, мыслящие существа с очень сложными и разнообразными предпочтениями, привычками и убеждениями, хотя и все построенные на основе весьма схожей генетической природы. Однако каждый из нас исполняет разнообразные роли общие со многими другими людьми. Часто эта общность с другими заставляет нас также разделять соответствующие предпочтения, привычки и убеждения в широких схемах групповой преданности, основанных на возрасте, половых предпочтениях, гендере, расе, религии, национальности, этнической принадлежности, социальном классе, принадлежности к гражданам или правительственным чиновникам различного рода.

Так что же такое общество? С точки зрения, которую мы постепенно развиваем, общество — это чрезвычайно богатое и разнообразное сочетание «человеческого центра», которым являемся мы сами с нашими собственными сознаниями, возможностями и планами, а так же «институциональной границы» в виде ролей, которые мы обязаны выполнять или избегать как средство достижения различных целей в обществе. В таком виде общество напоминает невероятную мозаику, каждая многогранная часть которой влияет и даже формирует все остальные многогранные части.

И как же нам дать оценку какому-либо обществу? Мы определяем широкие виды результатов и отношений, которые нам желанны и ценны, а затем задаем вопрос: продвигают ли человеческая основа и институциональные границы общества (либо основа и границы в каждой из его социальных сфер) данные предпочтительные ценности или же противоречат им?

Учитывая эти простые выводы, разумным следующим шагом для лучшего понимания обществ будет совершенствование наших средств для понимания каждой из четырех социальных сфер в качестве основы для рассмотрения того, каким образом их проявления взаимосвязаны, а также о переменах и истории.