ГЛАВА 17: Логика революции
Привычка основывать убеждения на доказательствах и придавать им только ту степень уверенности, которую эти доказательства оправдывают, если бы она стала всеобщей, излечила бы большинство болезней, от которых страдает мир.
На протяжении всей этой книги мы подчеркивали, что стратегия и тактика зависят от контекста. Будучи рабочей в одном контексте, тактика (или даже стратегия) может быть самоубийственной в другом контексте, и наоборот. Это накладывает на революционную мысль некоторые строгие границы и рекомендации.
Нам необходимо задумывать стратегии (пути от одного состояния к другому, и, в конечном счете, от того, с чего мы начинаем, до реализации нашего видения) и тактики, применяемые в рамках наших стратегий, с учетом того, что существует и что в пределах наших возможностей, а также в плане их соответствия того, к чему мы хотим прийти, и тому, что для этого требуется.
После того как мы сопоставим аспекты любой стратегии или тактики со своими возможностями, мы должны задать вопрос: Сможем ли мы сделать то, что подразумевается? Мы подводим итоги о последствиях своих действий для достижения ближайших целей и особенно для обогащения перспектив достижения будущих целей. Как это увеличит нашу численность, нашу приверженность, наши средства и желания? Мы проводим повышение сознательности, оспаривание за достижения, занимаемся строительством новых средств и инфраструктуры, руководствуясь при всём этом теми же принципами.
Надо быть сдержанно готовыми к тому, что в чем мы уверены, окажется во многих случаях ошибочным. К такому, когда я считаю идеальным способ «А», метод «Б» и тактику «В», а вы вместо этого можете считать идеальным способ «Э», метод «Ю» и тактику «Я». Разница, хотя она может быть большой и очень важной, редко выходит за рамки обсуждения. Разница не должна препятствовать взаимному уважению, если мы разделяем общее видение и теорию. В самом деле, чаще всего разрешение таких разногласий не достигается бесконечными спорами и тем более применением какого-то принципа, а зависит от реакций и отношений между бесчисленными переменными, не в последнюю очередь от человеческого восприятия, и поэтому может быть только результатом опыта.
Мы стараемся оценивать разумно. Стараемся учитывать то, что важно, и не зацикливаться на мелочах. Но мы знаем, что можем ошибаться, поэтому так же знаем, что очень мудро по возможности сохранять альтернативы и экспериментировать с ними, даже если в данный момент в центре нашего внимания находится какой-то другой курс. Таким образом, мы застраховываемся от возможности, что меньшинство было право и предпочтительный путь оказался не таким желательным, как предполагалось.
Невозможно победить, не попробовав, а смысл быть революционером — в том, чтобы победить. Хотя мы должны придерживаться наших стратегий и тактик осторожно и с уважением к тем, кто выступает за альтернативы, мы, тем не менее, должны амбициозно их развивать.
Наши стратегии, тактики и программы всегда являются частью общего процесса, и какой бы ни была их ближайшая цель, цель конечная — в том, что нам нужен целый новый мир, и никак не меньше. Мы оцениваем наш выбор и усилия не только (или даже в основном) с точки зрения ближайших целей, а с точки зрения всеобъемлющего процесса достижения нового мира.
Минималистский максимализм
Минималистский максимализм — это образ мышления, относящийся к теории, видению и стратегии. Касательно теории, минималистский максимализм осознаёт, что общество слишком сложно чтобы теоретизировать его так, как теоретизируют радиосвязь, футбольный матч или ядерную реакцию. Действительно, даже называть теорией то, что мы применили для размышлений об обществе и истории, о видении и стратегии, — немного высокопарно, по крайней мере, если воспринимать слово теория всерьез. Именно поэтому мы называем наше интеллектуальное предложение инструментарием концепций и хотим чтобы он послужил проводником мыслей и выбора, а не диктовал их.
Минималистский максимализм уберегатся от догматизма и крайней приверженности фракциям и предпочитает гибкость и инакомыслие. Он стремится к постоянному росту: не к рефлекторной защите прошлых утверждений и взглядов, а к их тщательному и вдумчивому совершенствованию.
Минималистский максимализм скромен в отношении наших собственных знаний, всегда проверяет, всегда предлагает варианты и альтернативы, однако он нескромен в отношении того, чего мы пытаемся достичь.
Выбранный инструментарий концепций отвергает априорные заявления о сосредоточении усилий и важности. Он не допускает экстраполяции наших желаний на выбор, выходящий за рамки того, что могут обеспечить наши опыт и понимание. Он отвергает привязку наших представлений о мире к нашей личности и оценку людей по их зависящим от условий взглядам и по оценкам зависящих от условий переменных, а не по их действиям и ценностям.
История полна интеллектуальных систем, призванных продвигать социальные истины и направлять освободительную общественную практику, застывших, однако, в прошлом в виде вероучений, из-за которых мысли умерших стали обитать в надеждах и мечтах живых. Надеемся, что соучастная теория, видение и стратегия смогут избежать такого катастрофического исхода, и вместо этого всегда будут ориентироваться на собственное непрерывное развитие и рост. Покажет лишь время.